До поры до времени в жизни Суворова женщинам не отводилось никакого места. "Я солдат, не знаю ни племени, ни роду!" - отвечал он на неизбежные вопросы о причинах своего затянувшегося одиночества. По собственному признанию Александра Васильевича, он сознательно избегал женщин, или, в лучшем случае, был с ними только "почтителен". Нет никакого намека на какую-нибудь сердечную привязанность вплоть до самой его женитьбы. Этим аскетизмом Суворов напоминает одного из своих любимых героев-образцов - Карла XII, короля-девственника, в 18 лет вошедшего в походный шатер, как монах входит в келью для того, чтобы больше не покидать ее. Образ жизни Суворова с необходимостью вытекал из этого своеобразного обета воздержания, являясь мирским вариантом умерщвления плоти. Изнеженная чувствительность века как-то совершенно не отразилась на нем, хотя Александр Васильевич и был усердным читателем изящной литературы. Сам он отнюдь не отрицал в себе способность к чувству, но его взгляды на семейные отношения вряд ли далеко отходило от евангельского сурового воззрения на брак, как на способ "не разжигаться", оправданный исключительно рождением потомства. ( Collapse )